ГСП «Спасите Китеж» - Страница 43

Еще один резкий взвизг. Василиск Петрович рванулся, пытаясь схватить жену, удержать от падения в бездонную пропасть. Не успел. Он замер в ужасе, пытаясь осознать несчастье, и вдруг услышал слабый стон. Склонившись над пропастью, мастер-маг увидел в нескольких метрах от края бездны созданный женой слабый огонек. Жива!

В падении Ядвига сумела материализовать на своем пути каменный мостик. Удар о камень оказался болезненным, но, вытащив супругу из ловушки, мастер пустил в ход все способности реставратора, быстро исцелив ушибы и переломы. Можно было продвигаться дальше.

Через несколько шагов, услышав вблизи пронзительный вой, перепуганная Изольда лихорадочно попыталась приморозить все вокруг. На Сыромятиных обрушились примороженные туши летучих тварей, похожих на помесь летучей мыши с обезьяной-вампиром.

Затем ловушки прекратились, и около получаса Сыромятины медленно шли вперед, не подвергаясь новым нападениям. В глубине пещеры показались две человеческие фигуры, приветственно машущие руками.

— Сынок! — Ядвига Леопардовна, не раздумывая, бросилась вперед. Сыромятин, уже предчувствуя беду, устремился за ней, но вмешаться не успел.

— Попался! — сказал торжествующий голос. Антимир.

Узнав повзрослевшего сына, Василиск Петрович ощутил, как, подавляя волю, на сознание обрушивается непреодолимая власть чужого, беспощадного дара. Рядом беспомощно всхлипнула Ядвига. «Матери не пожалел», — машинально отметил мастер-маг. За спиной нового хозяина города Мастеров Сыромятин с удивлением заметил знакомую лохматую физиономию дядюшки Вервольфа. Он-то как здесь оказался?

И сын, сын, заманивший их в западню!

Так вот ты какой, мастер Антимир! Сыну уже исполнилось двадцать. И талант его — подавителя чужой воли — оказался могучим и опасным.

Кому-то молодой маг мог показаться даже красивым: высокий и статный, яркие зеленые глаза, копна кудрявых волос. Но только взгляд, недобрый и холодный, выдавал скрытую благообразной внешностью суть. И чрезмерная болтливость.

— Ведун, глупец, думал, что я разделю с ним власть! — словно продолжая какой-то незаконченный спор, высокомерно заявил Антимир. — Это он тебя сюда прислал?

Сыромятин понял, что сын и не подозревает о том, что сейчас творится в кланах. Но что ответить расставившему им сети предателю?

Впрочем, тот, не дожидаясь ответа, продолжал самозабвенно болтать, как будто упиваясь звуками собственного голоса: безвольные покорные рабы — безупречные слушатели.

— Старый хитрец сам должен был сюда явиться, да видно что-то почуял! Похитил меня, думал игрушку себе воспитать послушную! Править моими руками, — Антимир злобно хихикнул. — А потом и этого приволок, — он кивнул на угрюмо слушавшего Вервольфа. — Чтобы меня обуздать. Да только ненадолго его хватило. И остальных. Не вам, слабым людишкам, противиться моей воле!

— А ловушек зачем понаставил? — едва шевеля губами, выдавил Сыромятин. — «Куда ты дел остальных?» — мысленно голосил он.

— Думал одним ударом со всеми покончить, — не скрываясь, безжалостно ответил сын. По щеке Ядвиги скользнула прозрачная слезинка. — Заодно и Ведуна придавить. Ничего, и до него доберемся. Зато сказку он складную придумал, чтобы тебя сюда заманить. По сыночку соскучился? — Антимир вновь неприятно захихикал, и Василиск заметил, как лицо жены исказила открытая неприязнь. — Уж слишком ты, отец, силен, мог бы ипомешать, да только отсюда тебе не уйти. Будешь теперь по моей указке бегать. Да и ты, — он мельком взглянул на мать, — тоже. Пока мне не надоест.

Затем сверкающие глаза победителя обратились к сводной сестре:

— Наслышан. Хороша!

Василиск Петрович заметил, что на замершую в неподвижности Изольду волевой удар, похоже, совершенно не подействовал. Индивидуальная невосприимчивость или особенности ее собственного дара? Ничем не выдавая своих чувств, ведьма-медуза внимательно слушала речи суженого.

— Ну, мне все равно нужна красивая жена, — Антимир продолжал рассуждать вслух, не обращая внимания на реакцию слушателей. — Да ты, пожалуй, и не совсем бесполезна. Мы с тобой построим новый мир! Надеюсь, ты не слишком потеешь, — бросив пренебрежительный взгляд на будущую супругу, сказал молодой маг.

— «А вот это ты зря, — мелькнуло в подавленном чужой волей сознании Сыромятина смутное предчувствие. — Индюк надутый! И о словах своих пожалеешь очень скоро. Уж лучше б ты унаследовал вкусы дядюшки Вервольфа!»

Но Антимир, увлекшись собственными речами, продолжал самозабвенно вещать, не замечая побледневшего от гнева лица Изольды:

— Это будет лучший мир, где править буду только я. Ну и, конечно, ты, при мне, — он снисходительно улыбнулся девушке. — Это будет Антимир. Мы станем господами, а вся эта пыль: колонисты, воины, торговцы — останутся покорными рабами, выполняющими наши приказы. Кого я не смогу подавить, ты приморозишь. И все они будут верить, что я их царь и бог. И никаких войн! Мир и покой. Что в этом плохого?

Василиск Петрович от возмущения судорожно дернулся, пытаясь освободиться, возразить, сказать. Он бросил гневный взгляд на безропотно слушавшего родича.

На морде Вервольфа выразилось сочувствие и беспомощное сожаление: — «Хотел бы помочь, но ничего не могу поделать!».

Но тут не выдержала до сих пор равнодушно слушавшая Изольда.

— Хватит. Надоел, — с брезгливой гримасой на хорошеньком личике сказала она.

Удар был внезапным и неожиданно сильным. Василиск Петрович ощутил, как, освобождая сознание, исчезают удушливые, давящие тиски чужой воли. Сразу же рядом облегченно вздохнула Ядвига, и счастливо ругнулся Вервольф.